О ересях диакона Андрея Кураева
Русский Вестник № 44-45, 1998
В «Русском Вестнике» (№ 27-28, 1998) опубликована статья Дм. Белякова «Против ереси диакона Андрея Кураева». В том же «Русском Вестнике» (№ 36-38, 1998) опубликована ответная статья отца диакона «Ненависть лишает разума». Прокомментировать обе эти статьи хотелось бы словами дореволюционного автора А. И. Покровского об обстоятельствах осуждения еретика Павла Самосатского, приводимыми в статье Кураева: «До сих пор, на обоих предшествующих соборах ортодоксальные члены собора, хотя и чувствовали неправославие Павла, но не могли изобличить его в этом с бесспорной убедительностью. Павлу, как человеку образованному и изощренному в словесных препирательствах, удавалось искусно маскировать еретичность своих взглядов и обезоруживать противников». Да, о. Андрей, подобно Павлу Самосатскому искусно ведет полемику. Он обходит стороной те места статьи Белякова, которые явно изобличают его нечестие и на которые ему ответить нечего. К примеру, он «не замечает» в статье Белякова его же (Кураева) собственные слова: «И в полемике с оккультистами Церковь уясняет свою веру, уясняет служение и учение Христа». Как это? Наша Православная Церковь до сих пор «не уяснила» своего же православного учения, «учения Христа», чтобы ей было необходимо уяснять его сейчас через полемику с оккультистами? Но эту свою хулу на Духа Святаго, неотъемлемо пребывающего в Православной Церкви со Дня Святой Пятидесятницы, Дня сошествия Духа Святаго в виде огненных язык на Апостолов, о. диакон, как я уже сказал, не замечает. Он переводит полемику к тому, что «изучение оккультизма помогает лучше понять православие».
Кураев негодует на возмущение по этому поводу Белякова, справедливо сомневающегося в этом. Но иной, не утвержденный в православной вере, читатель подумает, что Кураев прав. Он же, Кураев, через полемику с оккультистами «лучше понял православие». Ведь не случайно в Русской Православной Церкви его ныне представляют великим богословом. Но он не таков. Через полемику с оккультистами Кураев не только не лучше понял Православие, но и саму полемику с оккультистами ведет с точки зрения «учений ничего общего с Православием не имеющих. По числу искажений православной веры о. диакон может смело спорить не только с Павлом Самосатским, но и с любым другим ересиархом древности.
Ересь пелагианства. Диакон А. Кураев исповедует ересь древнего еретика Пелагия, что грех нашего праотца Адама не перешел на его потомков. «Не стоит удивляться преемственности греха Адама. Дело не в том, что Бог карает всех за грех одного. Равно как и не в том, что мы все каким-то образом еще до нашего рождения ухитрились в Адаме и вместе с ним совершить его беззаконие (к чему склоняется западное христианское богословие» (Сатанизм для интеллигенции, т. 2, М., 1997, с. 154). Ссылаясь на русского философа С. Л. Франка, Кураев пишет, что «корректнее говорить не о «первородном грехе», а о «первородном бедствии» (Там же, с. 154). Также и в своей «Православной антропологии» Кураев пишет: «Моя природа не в обязательном порядке навязывается мне. Но она овладевается моей свободой по мере активности и устремленности последней» («Подворье», № 3, 1993, с. 4). Но это лжеучение Кураева к Православию никакого отношения не имеет. Православное богословие всегда ясно отличало собственно первородный грех, грех нашего праотца Адама, ставший причиной виновности пред Богом всех его потомков, от тех следствий, которые этот грех произвел в человеческой природе. «Первородный грех, – говорится в православном Исповедании кафолической и апостольской Церкви восточной, – есть преступление закона Божия, данного в раю прародителю Адаму. Сей прародительский грех перешел от Адама во все человеческое естество, поелику все мы тогда находились в Адаме, и таким образом чрез одного Адама грех распространился на всех нас. Посему мы и зачинаемся и рождаемся с сим грехом» (часть 3, ответ на вопрос 20). «Поелику в состоянии невинности все люди были в Адаме; то как скоро он согрешил, согрешили в нем и все и стали в состояние греховное» (часть 1, ответ на вопрос 24). «А бременем и следствиями падения, – говорят Восточные Патриархи в своем Послании о православной вере, – мы называем не самый грех.., но удобопреклонность ко греху, и те бедствия, которыми Божественное правосудие наказало человека за его прослушание, как-то: изнурительные труды, скорби, телесные немощи, болезни рождения, тяжкая до некоторого времени жизнь на земле странствования, и напоследок телесная смерть» (член 6). Отвергая первородный грех, действительность его вменения нам, потомкам Адамовым, Кураев находится под анафемой Карфагенского Собора. Своим 124-м правилом Карфагенский Собор предал анафеме всех таковых мудрецов, отрицающих действительность первородного греха как вины пред Богом. Они преданы анафеме за хулу на Церковь. Ибо Церковь всегда крестила младенцев «во оставление грехов». Каких грехов, если младенцы не соделывают грехов? И если в грехе прародителей потомки не повинны, то получается, что над младенцами образ крещения «во оставление грехов» употребляется Церковью не в истинном, а в ложном значении. Это и отметил Собор. И далее засвидетельствовал: «Ибо реченное Апостолом: единем человеком грех в мир вниде и грехом смерть: и тако смерть во вся человеки вниде: в немже вси согрешиша (Рим. 5, 12), подобает разумети не инако, разве как всегда разумела кафолическая Церковь, повсюду разлиянная и распространенная. Ибо по сему правилу веры и младенцы, никаких грехов сами собою содевати не могущие, крещаются истинно во отпущение грехов, да чрез пакирождение очистится в них то, что они заняли от ветхаго рождения».
Ересь Феодора Мопсуестского. Диакон А. Кураев исповедует также одну из самых гнусных ересей, осужденных когда-либо Вселенскими Соборами, – ересь Феодора Мопсуестского о том, что Господь наш Иисус Христос был подвержен внутренним искушениям и борениям со грехом. Это лжеучение было осуждено 5 Вселенским Собором в числе важнейших (митр. Макарий (Булгаков). Лжеучение Феодора о восприятии Христом поврежденной, удобопреклонной ко злу человеческой природы воспринял и проповедует в своих сочинениях и диакон Кураев. Человеческая природа, поучает Кураев, «ставшая, говоря святоотеческим языком, «удобопоползновенной ко греху», передастся одним ее носителем другому – от родителей к детям». «Так как же вырваться из этой спирали несвободы?», – вопрошает Кураев. И отвечает: «Чтобы «исцелить человечность», Бог-Сын в Свою Личность берет нашу изуродованную грехом природу. Со Своей Ипостасью Он соотносит человеческую природу. Любое стремление человеческой природы Христа не может перейти в действие без согласия Его Божественной Личности. Но Ипостась Логоса не может создавать мир «фантастических логосов». И, значит, через абсолютную непогрешимость, неподверженность ко греху Своей ипостаси Логос выпрямляет искореженность человеческой природы» (Сатанизм для интеллигенции, т. 2, с. 170). Значит, по мнению Кураева, Христос воспринял на Себя удобопреклонную ко злу человеческую природу, влекущую Его ко греху. И Христос не творит греха только потому, что воспринята эта поврежденная человеческая природа в Ипостась Логоса, не соизволяющую на грех. Разве не слышал он анафему, которую Отцы 5 Вселенского Собора громогласно произнесли на Феодора Мопсуестского? «Если кто защищает нечестивого Феодора Мопсуестского, говорившего, что иной есть Бог Слово, и иной Христос, который был обуреваем страстями душевными и вожделениями плотскими, и отдалялся от более дурного мало помалу, и таким образом, преуспевая в делах, улучшился… которые мудрствуют или когда-нибудь мудрствовали подобно ему, и до смерти остались в таком нечестии: то да будет анафема».
Экклезиологическая ересь (о принадлежности к Церкви грешников) яснейшим образом изложена о. Кураевым в том же номере «Русского Вестника». Отвечая на возражение оппонента его (Кураева) словам: «Границы самой Церкви... меняются ежеминутно», Кураев пишет: «Границы Церкви действительно меняются ежеминутно – потому что в своих грехах мы отпадаем от нее и воссоединяемся с нею в исповеди и Причастии. Очевидны ли границы Церкви? – Нет». Да, отец диакон, границы Церкви очевидны. И грешники вовсе не отпадают от Церкви, согрешая. Святые Отцы еще в древнее время предали анафеме ложное мнение, что грешники не принадлежат к Церкви. Также и Восточные Патриархи в своем Послании о православной вере поучают нас: «Веруем, что члены кафолической Церкви суть все, и притом одни верные, т. е. несомненно исповедующие чистую веру Спасителя Христа (которую прияли мы от Самого Христа, от апостолов и святых Вселенских Соборов), хотя бы некоторые из них и были подвержены различным грехам. Ибо, если бы верные, но согрешившие, не были членами Церкви, то не подлежали бы их суду. Но она судит их, призывает к покаянию и ведет на путь спасительных заповедей: а потому, несмотря на то, что подвергаются грехам, они остаются и признаются членами кафолической Церкви, только бы не сделались отступниками, и держались кафолической и православной Веры» (член 2). К Церкви не принадлежат только еретики и раскольники, при этом только те, которые или сами себя отлучили от Церкви, или отлучены Церковною властию. Как поясняет митр. Макарий (Булгаков): «Когда же говорим, что еретики и раскольники не принадлежат к Церкви, – разумеем не тех из них, которые держатся ереси или раскола в тайне, стараясь казаться принадлежащими к Церкви и наружно исполняя ее уставы; или – увлекаются еретическими или раскольническим заблуждениями по невежеству и без всякой злонамеренности и упорства: ибо очевидно, что они ни сами видимо не отлучили еще себя от общества верующих, ни отлучены властию Церкви, – хотя, быть может, и отлучены уже сокровенным судом Божиим» (Православно-догматическое богословие, т. 2, СПб., 1857, с. 156).
Я привел здесь только некоторые из ересей диакона А. Кураева. Отец диакон в своей полемике с оккультистами оказывается исповедующим и многие другие ереси, осужденные Соборами или Отцами, которые (ереси) могут увлечь тех, кто усвоит эти ереси черв» сочинения диакона А. Кураева, в вечную погибель. В конечном итоге отец диакон и те, кто увлечен его сочинениями, должны понять, что от полемики с оккультистами и прочими еретиками вовсе не уясняется православное учение. Более того, прежде чем вести такую полемику, самому православному полемисту должно твердо знать православное учение. Иначе от такой полемики чаще случается претыкание самого полемиста в ересь. Что убедительно еще раз доказывает о. Андрей Кураев своими сочинениями.
В «Русском Вестнике» (№ 27-28, 1998) опубликована статья Дм. Белякова «Против ереси диакона Андрея Кураева». В том же «Русском Вестнике» (№ 36-38, 1998) опубликована ответная статья отца диакона «Ненависть лишает разума». Прокомментировать обе эти статьи хотелось бы словами дореволюционного автора А. И. Покровского об обстоятельствах осуждения еретика Павла Самосатского, приводимыми в статье Кураева: «До сих пор, на обоих предшествующих соборах ортодоксальные члены собора, хотя и чувствовали неправославие Павла, но не могли изобличить его в этом с бесспорной убедительностью. Павлу, как человеку образованному и изощренному в словесных препирательствах, удавалось искусно маскировать еретичность своих взглядов и обезоруживать противников». Да, о. Андрей, подобно Павлу Самосатскому искусно ведет полемику. Он обходит стороной те места статьи Белякова, которые явно изобличают его нечестие и на которые ему ответить нечего. К примеру, он «не замечает» в статье Белякова его же (Кураева) собственные слова: «И в полемике с оккультистами Церковь уясняет свою веру, уясняет служение и учение Христа». Как это? Наша Православная Церковь до сих пор «не уяснила» своего же православного учения, «учения Христа», чтобы ей было необходимо уяснять его сейчас через полемику с оккультистами? Но эту свою хулу на Духа Святаго, неотъемлемо пребывающего в Православной Церкви со Дня Святой Пятидесятницы, Дня сошествия Духа Святаго в виде огненных язык на Апостолов, о. диакон, как я уже сказал, не замечает. Он переводит полемику к тому, что «изучение оккультизма помогает лучше понять православие».
Кураев негодует на возмущение по этому поводу Белякова, справедливо сомневающегося в этом. Но иной, не утвержденный в православной вере, читатель подумает, что Кураев прав. Он же, Кураев, через полемику с оккультистами «лучше понял православие». Ведь не случайно в Русской Православной Церкви его ныне представляют великим богословом. Но он не таков. Через полемику с оккультистами Кураев не только не лучше понял Православие, но и саму полемику с оккультистами ведет с точки зрения «учений ничего общего с Православием не имеющих. По числу искажений православной веры о. диакон может смело спорить не только с Павлом Самосатским, но и с любым другим ересиархом древности.
Ересь пелагианства. Диакон А. Кураев исповедует ересь древнего еретика Пелагия, что грех нашего праотца Адама не перешел на его потомков. «Не стоит удивляться преемственности греха Адама. Дело не в том, что Бог карает всех за грех одного. Равно как и не в том, что мы все каким-то образом еще до нашего рождения ухитрились в Адаме и вместе с ним совершить его беззаконие (к чему склоняется западное христианское богословие» (Сатанизм для интеллигенции, т. 2, М., 1997, с. 154). Ссылаясь на русского философа С. Л. Франка, Кураев пишет, что «корректнее говорить не о «первородном грехе», а о «первородном бедствии» (Там же, с. 154). Также и в своей «Православной антропологии» Кураев пишет: «Моя природа не в обязательном порядке навязывается мне. Но она овладевается моей свободой по мере активности и устремленности последней» («Подворье», № 3, 1993, с. 4). Но это лжеучение Кураева к Православию никакого отношения не имеет. Православное богословие всегда ясно отличало собственно первородный грех, грех нашего праотца Адама, ставший причиной виновности пред Богом всех его потомков, от тех следствий, которые этот грех произвел в человеческой природе. «Первородный грех, – говорится в православном Исповедании кафолической и апостольской Церкви восточной, – есть преступление закона Божия, данного в раю прародителю Адаму. Сей прародительский грех перешел от Адама во все человеческое естество, поелику все мы тогда находились в Адаме, и таким образом чрез одного Адама грех распространился на всех нас. Посему мы и зачинаемся и рождаемся с сим грехом» (часть 3, ответ на вопрос 20). «Поелику в состоянии невинности все люди были в Адаме; то как скоро он согрешил, согрешили в нем и все и стали в состояние греховное» (часть 1, ответ на вопрос 24). «А бременем и следствиями падения, – говорят Восточные Патриархи в своем Послании о православной вере, – мы называем не самый грех.., но удобопреклонность ко греху, и те бедствия, которыми Божественное правосудие наказало человека за его прослушание, как-то: изнурительные труды, скорби, телесные немощи, болезни рождения, тяжкая до некоторого времени жизнь на земле странствования, и напоследок телесная смерть» (член 6). Отвергая первородный грех, действительность его вменения нам, потомкам Адамовым, Кураев находится под анафемой Карфагенского Собора. Своим 124-м правилом Карфагенский Собор предал анафеме всех таковых мудрецов, отрицающих действительность первородного греха как вины пред Богом. Они преданы анафеме за хулу на Церковь. Ибо Церковь всегда крестила младенцев «во оставление грехов». Каких грехов, если младенцы не соделывают грехов? И если в грехе прародителей потомки не повинны, то получается, что над младенцами образ крещения «во оставление грехов» употребляется Церковью не в истинном, а в ложном значении. Это и отметил Собор. И далее засвидетельствовал: «Ибо реченное Апостолом: единем человеком грех в мир вниде и грехом смерть: и тако смерть во вся человеки вниде: в немже вси согрешиша (Рим. 5, 12), подобает разумети не инако, разве как всегда разумела кафолическая Церковь, повсюду разлиянная и распространенная. Ибо по сему правилу веры и младенцы, никаких грехов сами собою содевати не могущие, крещаются истинно во отпущение грехов, да чрез пакирождение очистится в них то, что они заняли от ветхаго рождения».
Ересь Феодора Мопсуестского. Диакон А. Кураев исповедует также одну из самых гнусных ересей, осужденных когда-либо Вселенскими Соборами, – ересь Феодора Мопсуестского о том, что Господь наш Иисус Христос был подвержен внутренним искушениям и борениям со грехом. Это лжеучение было осуждено 5 Вселенским Собором в числе важнейших (митр. Макарий (Булгаков). Лжеучение Феодора о восприятии Христом поврежденной, удобопреклонной ко злу человеческой природы воспринял и проповедует в своих сочинениях и диакон Кураев. Человеческая природа, поучает Кураев, «ставшая, говоря святоотеческим языком, «удобопоползновенной ко греху», передастся одним ее носителем другому – от родителей к детям». «Так как же вырваться из этой спирали несвободы?», – вопрошает Кураев. И отвечает: «Чтобы «исцелить человечность», Бог-Сын в Свою Личность берет нашу изуродованную грехом природу. Со Своей Ипостасью Он соотносит человеческую природу. Любое стремление человеческой природы Христа не может перейти в действие без согласия Его Божественной Личности. Но Ипостась Логоса не может создавать мир «фантастических логосов». И, значит, через абсолютную непогрешимость, неподверженность ко греху Своей ипостаси Логос выпрямляет искореженность человеческой природы» (Сатанизм для интеллигенции, т. 2, с. 170). Значит, по мнению Кураева, Христос воспринял на Себя удобопреклонную ко злу человеческую природу, влекущую Его ко греху. И Христос не творит греха только потому, что воспринята эта поврежденная человеческая природа в Ипостась Логоса, не соизволяющую на грех. Разве не слышал он анафему, которую Отцы 5 Вселенского Собора громогласно произнесли на Феодора Мопсуестского? «Если кто защищает нечестивого Феодора Мопсуестского, говорившего, что иной есть Бог Слово, и иной Христос, который был обуреваем страстями душевными и вожделениями плотскими, и отдалялся от более дурного мало помалу, и таким образом, преуспевая в делах, улучшился… которые мудрствуют или когда-нибудь мудрствовали подобно ему, и до смерти остались в таком нечестии: то да будет анафема».
Экклезиологическая ересь (о принадлежности к Церкви грешников) яснейшим образом изложена о. Кураевым в том же номере «Русского Вестника». Отвечая на возражение оппонента его (Кураева) словам: «Границы самой Церкви... меняются ежеминутно», Кураев пишет: «Границы Церкви действительно меняются ежеминутно – потому что в своих грехах мы отпадаем от нее и воссоединяемся с нею в исповеди и Причастии. Очевидны ли границы Церкви? – Нет». Да, отец диакон, границы Церкви очевидны. И грешники вовсе не отпадают от Церкви, согрешая. Святые Отцы еще в древнее время предали анафеме ложное мнение, что грешники не принадлежат к Церкви. Также и Восточные Патриархи в своем Послании о православной вере поучают нас: «Веруем, что члены кафолической Церкви суть все, и притом одни верные, т. е. несомненно исповедующие чистую веру Спасителя Христа (которую прияли мы от Самого Христа, от апостолов и святых Вселенских Соборов), хотя бы некоторые из них и были подвержены различным грехам. Ибо, если бы верные, но согрешившие, не были членами Церкви, то не подлежали бы их суду. Но она судит их, призывает к покаянию и ведет на путь спасительных заповедей: а потому, несмотря на то, что подвергаются грехам, они остаются и признаются членами кафолической Церкви, только бы не сделались отступниками, и держались кафолической и православной Веры» (член 2). К Церкви не принадлежат только еретики и раскольники, при этом только те, которые или сами себя отлучили от Церкви, или отлучены Церковною властию. Как поясняет митр. Макарий (Булгаков): «Когда же говорим, что еретики и раскольники не принадлежат к Церкви, – разумеем не тех из них, которые держатся ереси или раскола в тайне, стараясь казаться принадлежащими к Церкви и наружно исполняя ее уставы; или – увлекаются еретическими или раскольническим заблуждениями по невежеству и без всякой злонамеренности и упорства: ибо очевидно, что они ни сами видимо не отлучили еще себя от общества верующих, ни отлучены властию Церкви, – хотя, быть может, и отлучены уже сокровенным судом Божиим» (Православно-догматическое богословие, т. 2, СПб., 1857, с. 156).
Я привел здесь только некоторые из ересей диакона А. Кураева. Отец диакон в своей полемике с оккультистами оказывается исповедующим и многие другие ереси, осужденные Соборами или Отцами, которые (ереси) могут увлечь тех, кто усвоит эти ереси черв» сочинения диакона А. Кураева, в вечную погибель. В конечном итоге отец диакон и те, кто увлечен его сочинениями, должны понять, что от полемики с оккультистами и прочими еретиками вовсе не уясняется православное учение. Более того, прежде чем вести такую полемику, самому православному полемисту должно твердо знать православное учение. Иначе от такой полемики чаще случается претыкание самого полемиста в ересь. Что убедительно еще раз доказывает о. Андрей Кураев своими сочинениями.